Дождливым утром, когда была закрыта последняя банка варенья, Алевтина Макаровна вытерла руки о передник, поднялась в верхнюю квартиру и куда-то позвонила по телефону.
А сразу после обеда — Медведь даже не успел помыть тарелки из-под супа — раздался пронзительный звонок в дверь.
Медведь и девочка вздрогнули одновременно и вздрогнули еще раз, когда по услышали острые, как звон литавр, шаги по коридору.
Дверь отворилась, и вошла Женщина.
Она была узенькая, словно восклицательный знак, и такая же черная. У неё были черные волосы, черное платье, черные капроновые чулки и черные туфли с острыми, как ножи, каблуками. Только на белой шее висели красные деревянные бусы.
Женщина посмотрела на девочку и покачала головой.
— Ты должна ходить в школу, — сказала она черным голосом. — Это твое предназначение.
Девочка на всякий случай сделала книксен и испуганно оглянулась на Медведя.
Но Медведь сидел на коврике и старательно делал вид, что он плюшевый.
А сразу после обеда — Медведь даже не успел помыть тарелки из-под супа — раздался пронзительный звонок в дверь.
Медведь и девочка вздрогнули одновременно и вздрогнули еще раз, когда по услышали острые, как звон литавр, шаги по коридору.
Дверь отворилась, и вошла Женщина.
Она была узенькая, словно восклицательный знак, и такая же черная. У неё были черные волосы, черное платье, черные капроновые чулки и черные туфли с острыми, как ножи, каблуками. Только на белой шее висели красные деревянные бусы.
Женщина посмотрела на девочку и покачала головой.
— Ты должна ходить в школу, — сказала она черным голосом. — Это твое предназначение.
Девочка на всякий случай сделала книксен и испуганно оглянулась на Медведя.
Но Медведь сидел на коврике и старательно делал вид, что он плюшевый.